Не секрет, что статьи с заголовками типа «Что, по мнению пластического хирурга, вколола Светлана Лобода себе в губы?» всегда будут в топе самых просматриваемых и никакие серьезные материалы про насилие в семье, перераспределение политической власти или экономические прогнозы до них не дотянут.
Природу этого странного феномена мы обсудили с самым известным философом Владивостока, профессором Сергеем Ячиным и заодно спросили про надвигающееся будущее и место человека в стремительно меняющемся мире.
Мы вошли в зону ускоренного развития с непонятными последствиями. С одной стороны, перед нами открывается масса возможностей, с другой – они несут в себе значительные риски.
Значимые в нашем интеллектуальном пространстве фигуры: политтехнолог Петр Щедровицкий и директор направления «Молодые профессионалы» Агентства стратегических инициатив Дмитрий Песков, выступая перед студенческой аудиторией в ДВФУ, рисовали образ будущего, где перед человеком открываются почти безграничные технические возможности, но которые, вроде бы, человека и не предполагают.
Уже сегодня то, что раньше считалось прерогативой человека, лучше нас выполняют машины: музыку пишут, стихи сочиняют, а в шахматы играют. В итоге человеческая жизнь обессмысливается, человек чувствует себя ненужным и уходит во всякого рода симуляции жизни.
И вот возникает вопрос, который был поставлен с начала ХХ века – вопрос подлинности человеческого существования: зачем? В чем смысл того, что мы делаем? Множество вот этих векторов, которые перед нами, уничтожают глобальные цели, ради которых можно было бы объединиться и, взявшись за руки, вместе достигать – вроде того, что предлагал коммунизм. Сегодня идеи: куда идти – нет ни на уровне человечества, ни на уровне отдельных стран.
Какой образ жизни вели свободные граждане греческих полисов времен расцвета Афин (4-3 века до н.э.)? Тогда на одного человека приходилось до девяти рабов – раб человеком не считался, которые выполняли всю «машинную» работу.
Чем занимался свободный грек, освобожденный от необходимости рутинного физического труда? Политикой, философией, спортом и искусством. То есть, когда мы войдем в мир, полный роботов, когда мы будем освобождены от рутинного труда, тогда мы сможем заниматься тем же, чем занимались древние греки: обустраиванием совместной жизни – то есть политикой (по Аристотелю, политика – это искусство совместного существования), будем задумываться о мире как целом – то есть философией, заниматься искусством, потому что только оно очеловечивает нашу чувственность (эстетика – это настройка своего чувствования для того, чтобы открывалась красота этого мира) и спортом как средством поддержания гармонии своего тела и не смертельной азартности жизни.
Но в чем риск этой возможности? В том, что большая часть людей, в основном, в силу лености ума и недостатка рефлексии, может оказаться не на стороне свободных «греков», а на стороне роботов, то есть рабов. Кстати, сам термин «робот» придумал Карл Чапек для того, чтобы называть рабов-рабочих. Слово «робот», если его применяют к человеку, говорит, что ты не способен вывести себя из состояния рабочего рабства.
Про то, почему статьи, где пластический хирург объясняет, что Светлана Лобода вколола себе в губы, набирают максимальное количество просмотров
Греческие рабы (в особенности, если они были слугами в доме) тоже были людьми со своими интересами, которые сводились примерно к следующему: а что хозяева сегодня ели на завтрак. И то, что сегодня современный потребитель ищет и разглядывает в сети - это типичная позиция слуг.
Потому что сегодня хозяева – это те, кого слуги-рабы видят по телевизору. Так получается симуляция жизни – сам не живу, но смотрю и со-переживаю, как они живут. Раб смотрел на такие вот мелочи – на уровне того, как хозяин одевается, чем питается. Потому что войти в круг забот хозяина он не мог, как и обычный потребитель зрелищ не может войти в круг забот тех, кого он видит на экране.
Любовь – это концентрированное выражение родовой природы человека, его потребности в Ближнем. Эротизм человеческой любви, что особенно подчеркивает психоанализ, наглядно, на чувственном уровне, проявляет эту потребность.
В психоанализе она совпадает с глубинной природой любого человеческого желания, как желания слияния с кем-то или чем- то - таково же сексуальное желание, но таково же и религиозное стремления к слиянию с Богом, в этом же специфическое удовольствие от обладания вещами.
Но есть еще искусство любви. Только понимание любви как главной человеческой потребности может объяснить нам, что это такое. Что это за принцип, который выражает потребность человека любить? Это преодоление своей отдельности. И это «медицинский факт»: человек не может существовать отдельно от других людей, для того чтобы стать человеком, мало родиться человеком – им еще нужно стать. Становится человек только благодаря заботе о нем других людей.
В своей работе «Сознание объясненное» американский философ-аналитик Дэниел Деннет говорит, что у нас больше оснований считать человека похожим на компьютер, нежели на животное. Так, он считает, что человеческое «Я» - это центр нарративной гравитации, то есть, мы обладаем своим «Я» только потому, что мы обладаем речью и человек есть агент семантической сети.
Для этого утверждения есть веские основания. Одна из особенностей современной картины мира заключается в переходе от собственно физической, где мы оперировали только понятиями вещества и энергии, к информационной, в рамках которой мы вынуждены принять информацию как третью составляющую мироздания. В рамках этой теории природа человека и его сознания объясняется лучше.
Если Мир - это только энергия и материя, с естественно-научной точки зрения, то человек невольно мыслится животным, с его энергетическими инстинктами. А если еще учитывается и информация, то создается другое представление о человеке – как существе, открытом миру и постоянно вбирающем его в себя.
Информационная составляющая – это обмен образами, а информационная система – это всегда открытая система. Сегодня уже стала популярной в науке информационная теория эмоций, согласно которой информация привлекает и значима своей новизной. Как образно выразился Макс Шелер: «Человек есть зверь алчущий нового». Поэтому помимо количества информации, важна ее ценность, и через вот эту ценность можно объяснить информационную природу человека: вы общаетесь, и если человек говорит вам что-то новое, вам интересно.
Общение – это центральный культурный процесс. Для того чтобы общение было, должны соблюдаться два условия: вы должны говорить более-менее понятно и говорить что-то новое. Если двое идут по улице и один другому говорит: вот, какая хорошая погода - можем ли мы считать, что общение состоялось?
Интуитивно понятно, что тот, кто говорит про погоду, говорит нечто значимое для другого, хотя вроде бы ничего нового нет. Но дело в том, что когда люди давно знакомы, они говорят не о предметах, а о самих себе: обрати внимание, я восхищаюсь погодой.
И если вам интересен внутренний мир вашего собеседника, вы можете долго общаться, а если нет, то должно быть еще третье условие. И правильный ответ звучит так: акт состоялся при условии, что второго собеседника интересует внутренний мир первого.
Человек подобен приемному устройству, он воспринимает её не только органами чувств, но и «ментально». Сегодня даже сложилось особое направление в изучении религиозного сознания - «когнитивное религиоведение», которое занимается именно тем, что объясняет мистический опыт, исходя из нашей психофизиологии.
Предполагается, что у человека есть участок мозга, который отвечает за мистическое чувство - прием информации: у одних он более развит, у других менее. А то, что мы являемся приемниками информации, это факт. Человеку, который не имеет творческого опыта, это трудно объяснить, но многие писатели однозначно утверждали, что это не они, а через них. Скажу словами поэта, который о своих стихах выразился так: «Не я, не я, но ветер, дувший сквозь меня».
Человек политический – тот, кто осмысленно исходит из своего интереса при обустройстве совместной жизни с другими. Исходить из своего интереса в случае общежития означает – стремиться к тому, чтобы твой интерес стал общим. Для этого существует два пути: либо присоединиться к близким интересам какой-то группы людей и вместе с ними решить свою проблему, либо в качестве лидера «навязать» свою позицию другим. На примере процедуры голосования это выглядит так: либо ты присоединяешься к программе кандидата, либо сам предлагаешь свою программу как кандидат.
Парадоксальный факт состоит в том, что многие люди жертвуют своим интересом ради интереса других людей. Славой Жижек ставит вопрос: почему? И объясняет это известной формулой – желанием предельного наслаждения. Высшее удовольствие всегда смертельно, это известная психоаналитическая связка «эроса и танатоса». Связь предельного наслаждения со смертью – именно это влечет человека, когда он жертвует собой ради интересов господствующего класса.
Очевидный пример – Первая мировая война: народ с огромным энтузиазмом кинулся защищать непонятно чьи интересы. Или сегодня, когда товарищи едут умирать на Донбасс: за что? Зачем? Поэтому политика – это осознание своего интереса и здесь очень важно разуметь свой интерес.
Все, что существует, это всегда неслучайное стечение обстоятельств, и, рассматривая других людей, я всегда признаю, что правда зачастую бывает односторонней, мы не видим всей картины. Кстати, вот этот взгляд на мир – чтобы увидеть во взгляде другого человека его правду, это единственное, что позволят нам жить в мире.
Мне часто задают вопрос, почему люди вообще думают по-разному, при условии, что знают или видят одно? Просто, они придают разное значение тому, что они видят, и особенно это касается жизненных ценностей.
Как пример, бесконечный спор либералов с коммунистами (или консерваторами): что важнее – равенство или свобода - связан именно с тем, что имеют место разные ценностные установки. Если для человека равенство важнее свободы, нет аргумента, который позволил бы ему перейти с этой позиции на другую. Но если есть понимание того, что ваши ценности могут быть различны, и это понимание обоюдно, вы можете договориться, найти точку соприкосновения. А она в данном случае будет простая: есть люди, которым важна свобода, есть те, которым важно равенство.
Человек - это многомерное существо, включенное в мир, как минимум, четырьмя отношениями: отношение к ближнему, к трансцендентному, к предметному миру и к своей телесности. Это тот крест, на котором мы распяты, и эти отношения невозможно свести одно к другому, всегда возникает некая уникальность узора характера человека – что для тебя важнее: отношения с другими людьми, отношения к вещам, отношение к себе, или с Богом.
В первом случае у тебя должны быть развиты коммуникативные способности, во втором случае – золотые руки. Может быть, для тебя важнее в жизни ты сам, и тогда ты будешь любителем удовольствий или наоборот аскетом. Или ты представляешь тип религиозного человека, для которого все земное не представляет важности, а важно чувство трансцендентного. Поэтому получается бесконечная вариация человеческих типов, но всегда нужно помнить, мы находимся в этом пространстве многомерности.
У Герберта Маркузе есть работа «Одномерный человек», где он показывает, что современная ситуация обрубает многие типы отношений и мир капитализма делает из человека одномерного потребителя, зацикленного на вещах. А ведь есть еще, например, чувственные удовольствия, которые не зависят от вещей, есть общение с другими людьми. И есть реальная проблема, как людям, которые разные, помочь, понять друг друга. Европейцы пытались это сделать через толерантность, но для взаимопонимания недостаточно признать инаковость другого, нужно все равно найти точки соприкосновения, а они не всегда находятся.
Например, мужской и женский взгляд на вещи. Как бы мы ни хотели, но мужской и женский взгляд на вещи, именно в аспекте опыта телесности разный: мужчине тело дано иначе, чем женщине. И я уверен, что все исследования по физиологии телесности научно совершенно оправданы: если у тебя есть некоторый орган, ты его должен чувствовать, человек, у которого есть женская грудь, и у кого нет – это разные существа.
Мир – это, скорее всего, матрица, задуманная не нами. И у человека в ней есть миссия – умножение возможностей бытия. Человек приходит в этот мир, чтобы развернуть те возможности, которые в нем есть. Сущность человека – это творчество. Мы являемся людьми ровно настолько, насколько можем в себе это развернуть. Самый простой пример творчества – это наша речь. И в этом большое утешение для человека: ты должен осознать, что ты творец.
Профессиональное дело философа – опыт рефлексивного мышления. Я, как профессиональный, или академический, философ имею дело с выдающимися мыслителями и нахожусь с ними постоянном разговоре.
Невольно себя с ними сравниваю и спрашиваю, могу ли я достичь их высот и масштаба их мышления. Отчетливо понимаю, почему «нет».
У меня нет присущей таким мыслителям как Кант, Къеркегор, Ницше, Хайдеггер или Владимир Соловьев, одержимости идеей, которая оказывает влияние на других людей. Хотя мне кажется, что в споре великих мыслителей я могу занять позицию арбитра и сказать, что каждый из них прав по-своему, но в этом случае моя правота будет тривиальна. И в этом понимании нет той остроты, нет той полемичности, которая характеризует позиции тех и других.
Два раза в месяц по вторникам ведущие ученые и философы города проводят семинары в рамках моего проекта "Школа философского консультирования".
Этот проект возвращает нас к истокам философского замысла, который обозначен «Дельфийским заветом»: «Познай самого себя». И здесь слушатели, возможно, впервые в жизни встречаются с философией с человеческим лицом.
В манифесте, опубликованном на сайте школы, объясняется её именование: почему «консультирование» и почему «философское». Всё дело в «терапевтическом» значении человеческой разумности.
Девиз Школы - «Сон разума рождает чудовищ». То есть, школа для людей, которые хотели бы понимать, что с ними и вокруг них происходит, осмыслять свои, часто бессознательные, установки, предрассудки и эмоциональные реакции. Хитрость человеческого бессознательного в том, что оно не только скрыто, но еще и скрывает свою скрытость. Школа выполняет и обычную просветительскую миссию, расширяя горизонт осведомленности человека.
Когда он не очень широк, человеку трудно оценить достоверность своей мысли. Обычно, когда нам приходит какая-то свежая и яркая мысль, то очень трудно ей противостоять и допускать, что можно вообще мыслить как-то иначе. Постоянно имея дело с разного рода спорами, могу сказать, что типичной является установка: всякий, кто думает не так, как я, - дурак. Так работает «идея фикс» (Idée fixe) - мысль становится такой яркой и непреодолимой от того, что рядом нет никакой другой, которая могла бы убавить её «сияние».
Жизнь – это желание жить, такая вот рефлексивная структура. И на определенном уровне рефлексии ты достигаешь того, что не только хочешь жить, но еще и знаешь, как это – жить. Поэтому в названии многих семинаров ШФК выведена эта формула: «Как это – быть свободным», «Как это – верить», «Как это – мыслить». В духе современной философии, которая признает значение контингентности, каждого из нас можно помыслить как результат неслучайного стечения обстоятельств.
Отсюда острота вопроса: а стоит ли жизнь, чтобы ее прожить, если знаешь, что она в некоем смысле случайна и потому конечна? Могу предложить решение, которое выдвигает экзистенциализм. Оно связано с самим понятием «экзистенции» как собственно человеческой способности и потребности выносить вовне то, что у вас есть внутри, например – речь. Так вот: если у вас есть фактическая возможность сущностно «выступать вовне» - считайте, что вы свою проблему решили.
Вы будете чувствовать полноту жизни, особую завершённость своего бытия, а это и есть счастье. Если человек счастлив, то он не думает, почему он счастлив. Если же человек несчастлив, то мы можем объяснить почему. Причина несчастья – нереализованные желания. А если человек говорит, что реализовал все желания и несчастен, значит, это были не те желания. Современные философы говорят, что объект желания никогда не находится там, где его ищут.
Тут возникает вопрос о подлинности: есть ли подлинное желание? Я думаю, что есть. В восточной философии сказано: если хочешь обрести самого себя, забудь про самого себя. Так, по Лакану, желание – это нехватка бытия. Сложность в том, что ты никогда не можешь сказать, в чем состоит эта нехватка. Там всегда есть некий остаток, который не рационализируется, реальное непостижимо.
Почему говорят, что счастье кратковременно? Потому что оно не охватывает полноту всей реальности нашего желания.
