С 26 сентября по 1 октября во Владивостоке впервые проходит «Дальневосточная конференция региональных музеев» – масштабное событие, на котором соберутся представители ведущих российских музейных и выставочных институций. В программе – дискуссионные площадки, презентации, представление успешных практик, тренинги и лекции, знакомство с различными проектными технологиями, разными подходами в интерпретации и предъявлении культурного наследия.
Партнеры конференции: Министерство РФ по развитию Дальнего Востока, Администрация Приморского края, Благотворительный фонд В. Потанина, Российский комитет Международного совета музеев (ИКОМ России). Информационный партнёр – региональное информационное агентство PrimaMedia.
О месте музея в культурной жизни региона, о том, как привлечь людей в учреждения культуры, а также о трудностях, с которыми они сталкиваются, мы поговорили с ведущим аналитиком и экспертом Московского центра музейного развития Михаилом Гнедовским и специалистом по проектным стартапам в сфере культуры и региональной культурной политики Екатериной Гандрабурой.
Эксперты поделились мнением о том, почему музеям может вредить излишнее финансирование. Отдельной темой разговора стало формирование в государстве единой культурной политики.
Какое место сегодня занимает музей в культурной жизни региона? Ходят ли туда люди или он привлекает лишь редких туристов и школьников, которых заставляют туда идти?
Екатерина Гандрабура: Все музеи очень разные. В России, как и в мире, есть очень популярные музеи, а есть те, которые посещают редко. Но это не значит, что они не важны. Когда мы ставим перед музеем задачу увеличения посещаемости, мы говорим уже не о привлечение людей, а о вовлечении.
Сейчас многие музеи стали центрами развития в своём городе. Мне кажется, что в том числе и на Дальнем Востоке есть музеи, которые активно работают в этом направлении. Могу привести в качестве примера историко‐литературный музей «А. П. Чехов и Сахалин» в Александровск-Сахалинском. Там главная деятельность – краеведческая, потому что в городе почти каждый житель - краевед. А в городской библиотеке каждая краеведческая книжка по статистике в год выдается минимум три раза. И, конечно, во многом, это заслуга музея.
Вы сказали об увеличении посещаемости. Часто популярность музея и его значимость оценивается исключительно количеством пришедших посетителей. Это правильно и объективно?
Михаил Гнедовский: В каком-то смысле это правильно, но надо учитывать не только количество пришедших людей, но и качество музейного опыта. Бывает, что в музей приходит толпа людей, но узнают они после посещения очень мало, не получают никаких эмоций, переживаний, и через неделю уже ни о чём не вспомнят.
А бывает, что впечатления от посещения запоминаются на всю жизнь. Знаете, Британская ассоциация музеев работает в последние годы под лозунгом «Музеи изменяют жизнь». Исходя из этого они строят работу так, чтобы музей не просто показывал красивые или редкие вещи, а чтобы эти вещи «заставляли» людей задуматься о серьёзных вопросах и даже меняли их образ жизни.
Есть такой интересный феномен. По результатам социологических исследований как в нашей стране, так и за рубежом, выяснилось, что есть категория людей, которые не ходят в музеи. Вообще. Но при этом на вопросы о том, должен ли в городе быть музей, должен ли его финансировать муниципалитет и регион, человек отвечает, что да, должен. Сам человек в музеи не ходит, но хочет, чтобы такая возможность была у его детей, коллег, друзей, просто горожан. Вот такой парадоксальный социологический факт.
Что нужно сделать, чтобы люди в регионах обратили внимание на музей, будет ли достаточно его просто ярко прорекламировать?
Михаил Гнедовский: Я не думаю, что просто хорошей рекламы будет достаточно. Понимаете, ценность музейных коллекций нужно объяснять людям, интерпретировать для них. Ведь для разных людей важно разное. При этом с течением времени эти объяснения устаревают, и то, что было ценно для предыдущего поколения, для нового таковым не является. Поэтому музейная деятельность, на мой взгляд, и заключается в том, чтобы новому поколению объяснять смыслы и ценности коллекций, интерпретировать наследие для каждого нового поколения. И в конечном итоге это повысит популярность музеев, в том числе и в регионах.
Екатерина Гандрабура: Высшая школа экономики несколько лет назад проводила исследование, посвященное музеям, их популярности у посетителей. Конечно же, самыми популярными являются музеи с большой и яркой коллекцией и в большинстве своём, они находятся в крупных городах. Но при этом небольшие музеи часто делают прорывные проекты по привлечению людей. У них появляются новые методы работы с аудиторией. Более того, я уверена в том, что формальное количество посетителей не является показателем успешной деятельности музея.
Например, музей-усадьба писателя, основателя агрономии в России Андрея Тимофеевича Болотова «Дворяниново» в Тульской области. Легенда гласит, что именно этот человек привез в Россию картошку и научил употреблять её в пищу. В 30-е годы ХХ века был пожар, сгорело подлинное здание усадьбы, которая была восстановлена спустя пятьдесят лет. Там практически отсутствует полноценная коллекция, единственное подлинное, что есть у музея – это парк, та территория, тот ландшафт и тот вид из окна, который сохранился с XVIII века. Музей создал огород, на котором высаживаются овощные культуры, популярные во время Болотова. Сейчас в музее делают ставку на развитие волонтёрского движения вокруг огорода и возрождения парка в целом. Музей является центром притяжения для фермеров, живущих в округе, которые используют опыт органического земледелия Андрея Тимофеевича в своей практике, изучают его тексты. А рядом открыли рынок фермерских продуктов под названием «Рынок имени Андрея Тимофеевича Болотова», открылся отель «Болотов-дача». Таким образом, музей становится центром и хранителем смыслов для людей, живущих рядом.
Знаете, музей – это ведь не только про прошлое. Хороший музей всегда и про настоящее, и про будущее.
С какими трудностями сталкиваются музеи в регионах?
Екатерина Гандрабура: Чаще всего мы слышим, что это - недофинансирование. Конечно, это так. Но иногда избыточность финансов музею тоже вредит. Как правило, у музеев очень большие сложности не с финансовыми ресурсами, а с формулированием своей стратегии, миссии и, как следствие, концепции.
При точно сформулированной стратегии и миссии, музеи не только преодолевают собственные, внутренние проблемы, но формируют новый контекст для местных жителей. Мне, например, очень нравится, как работал и позиционировал себя музей в «Шелехово» в Иркутской области. Он посвящён Григорию Ивановичу Шелехову, путешественнику, который возглавил экспедицию в Русскую Америку. При этом сам Шелехов в городе никогда не бывал, он проезжал мимо этого места из Иркутска. А сам город построили только в 60-х годах прошлого века. Музей сформулировал следующую стратегию для себя: он работает с идентичностью города и масштаб его деятельности связан с биографией Григория Ивановича и теми местами, где он бывал. Таким образом город Шелехов стал побратимом с городами и территориями, где бывал Шелехов, принимает делегации, обменивается группами школьников. К примеру, в городе Шелехове среди школьников популярно изучать японский язык, а лучшие ученики ездят на практику в город Номи в Японии. Музей собрал любопытную коллекцию посвященную Компании «Русская Америка» и истории русских путешественников.
Михаил Гнедовский: Одна из главных сложностей заключается в том, что работники музея недостаточно задумываются над составом своей аудитории. Они как бы все время произносят один и тот же текст вместо того, чтобы разговаривать по-разному с разными людьми – о коллекции музея, о истории этого места, о прошлом, настоящем и будущем этой территории. Вторая проблема – это трудность совмещения большой истории всей страны и маленькой истории региона.
Во времена СССР были такие документы, я их сам читал, в которых говорилось, о чем должен рассказывать краеведческий музей. Сначала о динозаврах или мамонтах, потом о том-то, потом показывать кандалы, которыми заковывали крепостных, потом они должны подводить посетителей к мысли о неизбежности победы Великой Октябрьской социалистической революции, и дальше, следующая половина экспозиции – это история КПСС. Поэтому все наши региональные музеи до сих пор похожи друг на друга.
В ближайшее время и годы наша страна будет отмечать юбилейные даты, связанные с рядом ключевых событий, например февральская и октябрьская революции, Гражданская война, Вторая мировая война. И во многих случаях единственным научным интерпретатором этих событий для людей является региональный музей.
Как снизить риск того, что эти события будут неоднозначно интерпретированы научными кругами в подготовке региональных выставок?
Михаил Гнедовский: Мы живем в такое время, когда уже можно подводить итоги XX века. Раньше это было делать труднее: он был ещё слишком жив в памяти. Многие люди сами жили в этом веке и имеют свой определённый взгляд на его события. Здесь пока еще много живых воспоминаний. Поэтому можно сказать что история прошедшего века пока переосмысливается, пересматривается, переоценивается. Это естественный процесс. То, что в этом процессе возникают разные точки зрения, разные оценки – это совершенно нормально.
Екатерина Гандрабура: Музей ни в коем случае не должен бороться с разнообразием суждений об истории. Вообще, пробуждать интерес к истории, к ее исследованию, к ее интерпретации, это та задача, которую перед собой должен ставить музей.
Приведу пример. Я была на открытии выставки в Египте, в Каирском музее. И там была новая экспозиция, созданная из предметов, которые были похищены во время революции совсем недавно и которые удалось вернуть в музей. Их не поставили обратно на свои места, а сделали артефактами новой истории. Они создали новую экспозицию внутри старой и продемонстрировали, таким образом, отношение к событиям, которые произошли буквально несколько лет назад. Новая экспозиция рассказывала от том, кто похитил предметы, как похитил, при каких обстоятельствах, как вернули, как реставрировали. Эти предметы когда-нибудь будут возвращены в свою историческую экспозицию, но пока они должны рождать другой дискурс. Музей не пытается ответить на все вопросы о недавних событиях в Египте, скорее, он их задает.
Какой должна быть культурная политика государства в отношении музеев?
Михаил Гнедовский: Прежде всего, культурную политику государства не следует путать с государственной идеологией. Государственная культурная политика – это не попытка сказать о чем следует и как следует говорить музеям и как им следует интерпретировать историю или искусство.
Государственная политика может проявляться в том, что государство может поддерживать одни инициативы и не поддерживать другие. Например, государство может сказать: «мы будем поддерживать детские музейные проекты». Или: «мы будем поддерживать в год экологии проекты, направленные на формирование экологического сознания». А другие инициативы не получат государственной поддержки. И тогда проект, который не поддерживает государство, будет искать поддержку в других источниках. К примеру, у бизнеса, или где-то еще.
Екатерина Гандрабура: Мне кажется, что культурная политика государства в отношении музеев должна лежать не только в области деятельности музеев, которые подчиняются, а вообще в широком поле этой активности. Именно в плане выработки механизмов поддержки и развития всей музейной сферы в целом, включая частные инициативы.
Как вы считаете, что нужно, чтобы проектный стартап в сфере культуры был успешным со всех точек зрения?
Нет универсального лекарства. Очень часто опыт стартапов в сфере культуры не переносится в другие места. То, что воспринимается в одном городе как успех, ровно наоборот воспринимается в других местах. Если в целом, то успех любого стартапа в сфере культуры – это уникальность идеи, ее уместность и своевременность.
